Когда в Голливуде на экране появился кадр из "Белого Бима Черное ухо" (6+), зал притих. В сцене, где пес застревает между рельсами, а на него надвигается поезд, даже самые хладнокровные зрители опустили глаза. В тот момент стало ясно: не просто кино — настоящая драма, способная вывернуть душу наизнанку.
Аплодисменты стоя, всхлипы в зале, искренний восторг — редкость для американской академии, но именно так они отреагировали на финал советского фильма, который зарубежные критики тут же окрестили "русским Хатико".
Всё началось совсем не по-кинематографически: режиссёр Станислав Ростоцкий приехал к писателю Гавриилу Троепольскому и застал его за рубкой дров. Разговор шёл прямо на свежем воздухе — о собаке, о верности, о боли. Тогда и родилась идея перенести трагичную повесть на экран.
Однако путь к съёмкам оказался долгим. Ростоцкий наотрез отказался снимать без Вячеслава Тихонова — актёра, которого видел единственным в роли хозяина Бима. Ради него он отложил проект на три года.
Изначально Бим в книге был шотландским сеттером-альбиносом, но найти подходящего оказалось непросто. Первый пёс не выдерживал жары и засыпал под лампами. Тогда появился Стив — английский сеттер, которому съёмочная группа сразу дала прозвище Стёпка. Он оказался поразительно талантливым: эмоции передавал с одного дубля, будто заранее знал, что от него требуется.
Сложнейшей задачей было добиться, чтобы Стёпка по-настоящему полюбил Тихонова. Актёр часами гулял с ним, брал на охоту, чтобы наладить связь. В сцене расставания между ними — настоящая тоска: собаку накануне специально изолировали, и в кадре она действительно переживает утрату.
Кульминационный момент — когда лапа Бима застревает между шпалами, и вдали появляется тепловоз — снимался с дублёром по кличке Денди. На съёмочной площадке дежурил ветеринар: режиссёр не мог рисковать здоровьем животного. Но зрители этого не знали. И потому финал оказался настолько мощным, что вызывал у зрителей физическую боль.
Фильм, о котором в СССР старались забыть: даже Абдулов и "голый" Шурик не спасли
