Кажется, что великие поэты говорят о вечном: о любви, о природе, о душе. Но иногда одна-единственная строчка становится пророческой, на столетия вперед определяя судьбу целого народа. Александр Сергеевич Пушкин в 1831 году, откликаясь на внешнеполитический кризис, выдавил из себя строки, которые сегодня звучат с леденящей душу точностью:
"Иль нам с Европой спорить ново? Иль русский от побед отвык?"
2 риторических вопроса из стихотворения "Клеветникам России" (16+) — не просто патриотический лозунг, а сжатая до формулы квинтэссенция русской исторической судьбы. И страшно в ней именно то, что она оказалась вечной.
"Иль нам с Европой спорить ново?"
Пушкин говорит: этот спор о нашем праве на собственный путь, о нашей суверенности — не начался вчера. Он длится веками. Не временный эпизод, а постоянное, циклическое состояние русской истории. Страшно осознавать, что почти 200 лет спустя мы задаём себе тот же самый вопрос, и ответ на него всё тот же — "не ново".
"Иль русский от побед отвык?"
Поэт напоминает Европе и, что важнее, самим русским о нашей способности объединяться и побеждать именно в моменты внешнего давления. Не бахвальство, а констатация исторического факта: когда спор с "Европой" доходит до стадии открытого противостояния, народ, вопреки логике, находит силы для победы. Данная фраза — код национальной психологии.
Что значит для нас сегодня?
Понимание пушкинской формулы снимает розовые очки и заставляет трезво смотреть на историю. Она объясняет, почему русский человек часто живет с ощущением "осажденной крепости" и почему в нем сочетаются безмерная долготерпимость и внезапная, сокрушительная сила.
Предсказание страшно не потому, что оно сулит беды. Оно страшно своей неотвратимой цикличностью. Оно говорит о том, что покой и "нормальная жизнь" для России — всегда лишь короткая передышка между раундами исторического "спора", в котором победа — не опция, а условие выживания.
Ремарк признался: есть лишь 2 причины, почему люди изменяют — и это не страсть
