Можно ли не выгореть в мире вечной спешки, найти себя без “волшебных таблеток” от коучей и остаться в ладу с подростком, который хлопает дверьми? Участником проекта ИА Stavropol.Media “Гость редакции” стала практикующий психолог, руководитель Центра практической психологии “ЛИЧНОСТЬ” Анастасия Айтманбетова. В откровенной беседе с журналистами она рассказала, как судьба привела её в психологию, почему большие мечты начинаются с маленьких шагов. Говорили о выгорании, мифах о психологах, о Хагги-Вагги и Лабубу, о вечных проблемах жителей Ставрополя, трудных детях и не менее сложных взрослых.
— Анастасия, как вы пришли в психологию?
— Моя практика началась в 2005 году. Сейчас понимаю, что, наверное, это как раз называют судьбой. Я мечтала работать, как и вы, в СМИ. Ходила в школу юного журналиста, увлекалась литературой, сама писала стихи. Целенаправленно готовилась поступить на факультет филологии и журналистики. Сдала экзамены в 11 классе, тогда еще ЕГЭ не было. Поступать мы хотели с подружкой, незадолго до этого она мне говорит: "Ты знаешь, у меня мама узнала, что туда можно поступить либо только на платной основе, либо со связями". Это был 2001 год — ни денег, ни связей у меня не было. Я настолько перепугалась, даже не попробовала.
Психолог Анастасия Айтманбетова. Фото: ИА Stavropol.Media
Мы с мамой пошли бродить по городу в поисках какой-то альтернативы. Хотя для меня её не было — если не журналистика, то мне казалось абсолютно всё равно, куда поступать, но сделать это нужно. В те годы как раз пользовались популярностью фильмы, где показывали проституток, и когда спрашивали у них, как они оказались в этой деятельности, они отвечали: "Потому что поступала и не поступила".
И вот мы зашли в филиал университета имени М.А. Шолохова. Я посмотрела список экзаменов и факультетов, и из того, что там было представлено, мне по моим экзаменам подошла только психология. Почему я говорю, что это судьба? Потому что потом узнала — только в этом университете на эту специальность не нужно сдавать математику, а я бы её никогда не осилила.
В психологию влюбилась очень быстро. Обучение все годы было невероятно интересным. А с пятого курса начала уже практиковать. Стала психологом в госпроекте "Отделение для детей с ОВЗ" при ДШИ г.Ставрополя, наблюдала за детками с особенностями здоровья, а потом давала рекомендации их родителям, педагогам и начала вести тренинговые группы для подростков.
С этого и началась моя практика. Сейчас, помимо всего прочего, я член Международной ассоциации интегративной психологии и преподаватель АДПО "Мастерская жизни".
— А как вы пришли к тому, чтобы открыть собственный кабинет, а потом и центр?
— Это был долгий путь. Когда об этом рассказываю, всегда говорю, что если кому-то нужно получить мастер-класс по глобализации, это ко мне. Начинала я работать в частном детском развивающем центре. И уже тогда, ещё на самом старте, мечтала о своем собственном. Но у меня совершенно не было понимания, каким он должен быть. Сперва думала — хорошо бы открыть свой кабинет. Было настолько страшно, что в своих страхах в какой-то момент размышляла: чтобы это сделать, мне нужно открыть свой центр и пригласить туда других психологов. И тогда вместе мы сможем оплачивать аренду. Потом шагнула ещё дальше. У меня муж строитель, ему говорю: "Слушай, давай построим". Денег при этом не было.
Сделаю ремарку — мой муж очень поддерживающий. Во всех моих идеях со мной рядом. И тут он мне говорит: "Ты же помнишь, что хочешь просто кабинет?". Я говорю: "Да, но ты не понимаешь". Написала бизнес-план, но остановилась в момент, когда супруг нашел инвестора, который был готов вложить 2 млн рублей в открытие моего центра. В это мгновение я будто пришла в себя и говорю: "Подождите, я же просто хочу свой кабинет".
И в итоге я его открыла на прекрасных условиях. В центре, где работала, договорилась, что буду вести странички в соцсетях, а они мне по бартеру сдадут кабинет. То есть страшная, как мне казалось, аренда обошлась мне ещё и бесплатно. Это был 2019 год.
Когда я открывала центр, то уже была научена этой историей, что можно всё не глобализировать. У меня тогда лежало 50 тысяч рублей в кармане, 37 из которых — аренда. Поняла, что всё можно делать маленькими шагами. Все большие дела так и свершаются. Что-то мы сами покрасили, стулья я докупала, когда зарабатывала на консультациях. И так постепенно всё сложилось.
Редакция ИА Stavropol.Media на тренинге у Анастасии. Фото: ИА Stavropol.Media
Я прям люблю эту историю рассказывать, потому что часто получаю отклики от других людей. Многие тоже вращаются вокруг аналогичной истории, сталкиваются с такими же страхами — хочется что-то своё, но это кажется чем-то большим и непосильным.
У меня опыт и с той стороны, и с другой. Я некий амбассадор глобализации и минимализации, так скажем.
— Анастасия, а чему вас научила психология за годы практики?
— Мне кажется, фактически всему. Тому, что в первую очередь нужно смотреть в себя. Если тебя что-то сильно волнует, то сначала обратись к себе и задай вопрос: "Что там из тебя торчит, раз это так сильно цепляет?"
Точно научила, что не нужно ставить ни себя, ни людей в какие-то шаблоны и рамки. Мир гораздо шире и больше, чем он может представляться с самого начала. Человеческая психика настолько необъятная, нестандартная на самом деле. Это про некоторую уникальность каждого человека и мира, который этого человека окружает.
Психолог Анастасия Айтманбетова с редакцией ИА Stavropol.Media. Фото: ИА Stavropol.Media
— Насколько вы эмоционально вовлекаетесь в истории своих клиентов? За годы практики удалось ли научиться оставлять работу "на работе"?
— Умение, закрывая за клиентом дверь, отпускать у себя внутри его историю, определяет профессиональный уровень психолога. Важно в процессе консультации быть в контакте с клиентом, чувствовать то, что с ним происходит. Но ещё важнее оставить эти переживания клиенту в переработанном виде, а его историю в кабинете до следующей сессии.
В переработку психолога входит только анализ ситуации, без какой-то чувственной составляющей. Если специалист во время сессии вовлекается настолько, что его историю носит у себя внутри, заснул с ней и проснулся, это говорит только лишь об одном — клиент попал в какую-то непроработанную боль самого психолога.
Для этого очень важно иметь свою качественную личную терапию. Быть абсолютно проработанным просто невозможно, но сделать так, чтобы не забирать каждый раз боль клиентов, возможно. Иначе специалист начинает за деньги клиента лечить себя.
— Вы в начале своей практики боялись навредить пациенту?
— Я до сих пор очень не хочу им навредить, но уже не боюсь. Когда ты начинаешь обрастать знаниями, ты уже понимаешь, что, на самом деле, к тебе приходит человек, которому уже кто-то навредил до тебя. И всё, что ты можешь, — либо помочь, либо не помочь. У клиента тоже есть своя часть ответственности. Справиться помогает только её деление. Кроме того, психика человека устроена так, что психолог не сможет проникнуть туда, где клиент еще не готов оказаться.
— С какими мифами или заблуждениями о профессии психолога вы сталкиваетесь чаще всего?
— Самая распространенная история — это когда человек узнает, что ты психолог, и смотрит тебе пристально в глаза. Он уверен — теперь ты всё про него знаешь и, конечно, ему расскажешь.
Ещё есть миф, что у психологов не бывает никаких своих проблем. Если такой человек в каком-то личном контакте, например, начинает эмоционировать или злиться, то сразу вопросы: "Ты чего? Ты же психолог?". Есть какой-то налет пойманного дзена, удержанного на всю жизнь. Это самые актуальные мифы.
Ещё, конечно, у психологов только идеальные дети, ты их никогда не ругаешь. С мужем не разводишься, не ссоришься — мир, тишина и покой царят везде.
— С какими запросами к вам чаще всего обращаются жители Ставрополя?
— Мне кажется, что проблемы, которые распространены, они будут еще долгие-долгие годы людей терзать — отношения, деньги и самореализация (поиск своего предназначения). Это какие-то фундаментальные достаточно штуки. Отношения — это то, из чего мы рождены, и то, к чему мы стремимся дальше всю свою жизнь.
Деньги — это, по сути, то, что нам гарантирует или не гарантирует безопасность в нашем современном мире. Поиск предназначения, поиск себя — это как раз путь к ощущению удовлетворения от своей жизни. Потому что чем мы больше понимаем, кто мы, про что мы, чего мы хотим, тем, соответственно, мы себя комфортнее внутри начинаем ощущать.
Психолог Анастасия Айтманбетова. Фото: ИА Stavropol.Media
— А бывали случаи, что клиенты к вам слишком привязывались?
— Это ответственность психолога — удерживать границы, потому что у клиента всегда есть потребность увидеть в психологе мать. Будь этот специалист даже мужчиной. Специалист должен почувствовать это, взять эту потребность клиента в фокус работы, начать прорабатывать, а не просто идти на слияние или наоборот, его избегать. Это часть терапевтического процесса.
— Сейчас очень много коучей, психологов, которые условно за 5-10 шагов обещают человеку решить все проблемы и научить зарабатывать миллионы. Это всё реально? Как вы к этому относитесь?
— Люди всегда живут в поиске волшебной таблетки. Очень хочется, чтобы она была. Так классно, что можно 10 шагов пройти, и у тебя всё наладится. Но, к сожалению, конечно, неэффективный способ. Я понимаю — это продиктовано запросом. Мы живем в очень динамичное время, будто ускоренное, гонка велика, и так хочется в ней получать быстрые эффективные инструменты.
Я люблю мыслить образами, представьте: человек желает высоко-высоко куда-то запрыгнуть, но сможет ли он это сделать, если у него поломаны ноги?
Почему психологи так любят возвращать людей в детство? Потому что все-таки большинство травматизации случилось там. Очень много уже взрослых людей куда-то идут, чего-то добиваются, но делают это на сломанных ногах. Пока их не исцелить — прыжок невозможен. Можно имитировать его, привязать к человеку какие-то веревочки и сверху дернуть. У него создается ощущение, что он побеждает, но когда нужно будет совершить следующий прыжок, он опять обнаружит свои поломанные ноги. Так и работают тренинги коучей. Поэтому, прежде чем идти в достигаторство через коучинг, важно исцелить базовые травмы.
Поэтому я, конечно, все-таки ратую за то, чтобы люди двигались поэтапно. У любой проблемы есть корень, и когда до него добираешься, то появляются и силы, и ресурсы для самых высоких прыжков и свершений.
— Вы упомянули ресурсы. Расскажите, а насколько актуальна проблема выгорания на работе среди ставропольцев? Как отличить выгорание от обычной усталости?
— Отличия, конечно, есть. Если мы говорим про усталость, она проходит после отдыха. Есть простая закономерность: устал — отдохни. Если после качественного сна или хорошо проведенных выходных человек приходит с новыми силами и ресурсами, то он восстановился.
А если мы говорим о каком-то затяжном состоянии, когда это длится уже более нескольких недель, доходит до месяца, человек не может как будто самостоятельно выбраться из этого, то это уже похоже на выгорание. Причина может крыться в нарушении внутреннего баланса. Есть замечательная техника — "Колесо баланса". В нём восемь разных секторов. Работа — это только один из них. Когда у человека всё более-менее внутри сбалансировано, есть ещё такие секторы, как отношения, дружба, хобби, спорт и так далее, то у него будет ресурс для того, чтобы катиться и катиться себе дальше. Тогда работа становится просто одной из составляющих. А если ещё это и любимая работа, и выбранная не кем-то другим, то там ещё и ресурсы будут приходить на то, чтобы потом их на другие секторы распределять.
Мы живём в такое время, когда очень сильно нам навязывают карьерность, гонку. Люди помещены в условия, где они обязаны жертвовать другими секторами ради того, чтобы достичь успешного успеха. И когда ты приходишь на работу, даже неосознанно жертвуя всем остальным, она точно начинает уже не восполнять твои ресурсы, а забирать их.
Психолог Анастасия Айтманбетова с редакцией ИА Stavropol.Media. Фото: ИА Stavropol.Media
И, конечно, ещё очень важно понять, кто ты на самом деле. Это сейчас очень востребовано, люди действительно хотят знать. Моему старшему сыну 18 лет. Когда мы выбирали, куда ему поступать, я сказала: "Ты живешь в замечательное время, тебе сейчас не надо выбирать профессию на всю жизнь. Ты сейчас просто выбираешь, с чего тебе начать". И очень круто, когда взрослые люди могут взять на себя ответственность и не продолжать тащить какой-то чужой воз на своих плечах.
— Сейчас молодое поколение часто меняет работу, они в вечном поиске идеального коллектива, в котором будет комфортно работать. Это правильно или всё-таки с точки зрения психологии лучше задержаться, чтобы научиться социализироваться и адаптироваться к реальности?
— Середина посередине. Дело не в поиске идеальных условий. Конечно, здорово, если на работе хорошо, но у современного поколения другая особенность. Например, наши родители — это поколение людей, которых учили терпеть. Причем, даже там, где не очень-то и надо. Но всё-таки они умеют выдерживать напряжение. А современное поколение более свободолюбивое.
На мой взгляд, они гораздо легче могут двигаться в этой жизни, у них меньше внутренних ограничений. Но при этом есть сложности с навыком выдерживать напряжение. Такое иногда нужно, потому что достижение каких-то целей фактически всегда сопровождается тем, что приходится приложить усилия. В этом смысле, конечно, им сложно. И это скорее не поиск того самого идеального коллектива, на мой взгляд, — а как раз таки невозможность справляться с возникающим внутри стрессом. Сейчас очень часто родители уходят в чрезмерную опеку. Даже любую проблему в школе мамы и папы сами решают, не давая возможности ребенку самостоятельно с этим попробовать справиться. Мамочка локоточком оттолкнула и бежит в бой.
— В продолжение темы про поколения: раньше все-таки более психологически устойчивые люди были, если сравнивать с нынешним поколением?
— Устойчивы, наверное, да. Потому что было больше опыта выдерживания, но если брать такой критерий, как осознанность, то в моем представлении современное поколение здесь больше преуспело. Они с самого раннего детства (часть из них точно) начинают смотреть в какие-то внутренние процессы. Мне очень импонирует то, как сейчас выстраиваются отношения внутри компании. Понятно, это не везде, нет стопроцентного идеального мира, но тем не менее сейчас сильно ниже буллинг, чем, например, в 90-е, 2000-е. Молодежь меньше включается на агрессию там, где она вообще не нужна.
Кроме того, у них нет потребности доказывать всё время другим, что они что-то значат, чего-то стоят. Многие из них растут с представлением, что они ценные. Это сейчас родители своим детям как раз закладывают. Но ощущение самоценности играет как в плюс, так и в минус. Иногда, если чрезмерно это взращивать, то дети растут с раздутым ощущением самоценности. Например, когда ребёнок чихнул, а все в ладоши хлопают, как он гениально это сделал. Потом он приходит в коллектив, а ему говорят: "Слушай, ты, конечно, прекрасен, но хорошо бы поработать". Тогда он не выдерживает и уходит.
Как будто и раньше был перекос — терпи и докажи, что ты вообще здесь имеешь хоть какую-то цену, и сейчас — тебе никому ничего не надо доказывать, ты уже сразу восхитительно прекрасен. Всё-таки эта серединка должна быть — ты точно ценен, ты по праву рождения имеешь право на любовь и признание, но есть что-то, что тебе в этой жизни придётся самому сделать, чтобы занять какое-то место.
Психолог Анастасия Айтманбетова с редакцией ИА Stavropol.Media. Фото: ИА Stavropol.Media
— У подростков будто стало модно иметь какой-то диагноз, какое-то расстройство психологическое или психиатрическое. Вы согласны с этим?
— Раньше было модно курить, теперь модно болеть каким-нибудь заболеванием. Просто сейчас очень большой фокус на психологии. Много информации в открытом доступе. В нашем детстве в семье максимум у бабушки был медицинский справочник.
— Какие советы вы можете дать родителям подростков, чтобы справиться с трудным переходным возрастом и сохранить с ребенком контакт?
— Отношения с подростком начинают строиться с его рождения. Для того чтобы выйти в качественное проживание подросткового периода в контакте со своим ребенком, очень важно закладывать фундамент еще в его детстве. Не работает система, что ты здесь чего-то с ним творил, а потом вы пришли к этому периоду, что-то вложили, сделали, и всё прошло. Мы все развиваемся и переживаем возрастные кризисы.
До подросткового есть еще определенное количество кризисов. Один из них — кризис сепарации. Первично происходит у детей с 2 до 3 лет, когда они начинают в первый раз отделяться от мамы: "Я сам, не трогай меня, я еще не знаю, что хочу, но точно не так, как ты". Если этот этап прошёл достаточно экологично, мама дала возможность начать чувствовать свои силы, опираться на себя в соответствии с его возрастными возможностями, то к подростковому этапу они придут плавно. Это уже второй сепарационный кризис — отделение на более высоком уровне. Для мамы будет нормально понимание, что ребенку очень важно иметь свои секреты. Для неё это не страшно, потому у них уже сформирована доверительная база. Она будет понимать, если у него случится проблема, он к ней придёт. Ей не надо лазить по его телефону, подслушивать и подсматривать. Тогда закрытая дверь в комнате ребёнка не станет тревожить, а будет восприниматься как некоторая норма.
У меня был очень интересный опыт. Я раньше вела свою страничку в соцсетях и мне написала девочка-копирайтер, предложила писать посты. А она прям молоденькая совсем, а я тетя-психолог. Как за меня можно готовить посты? Я предложила ей написать для меня серию постов от лица подростка о том, как вообще себя они чувствуют, проживают конфликты. Мне запомнилась на всю жизнь одна формулировка. Она описывала состояние, когда ссорится с родителями:
“Когда мы ругаемся с вами, дорогие наши родители, мы в этот момент становимся колючими-колючими ежиками и точно очень не хотим, чтобы вы к нам прикасались. Мы вас будем колоть, у нас крепкая броня. Но больше всего на свете нам в этот момент хочется, чтобы вы не испугались и все-таки пробились сквозь неё”.
Это история очень сильного амбивалентного чувства, их же разрывает изнутри в подростковом периоде. Им, с одной стороны, очень хочется быть автономными, но с другой — они еще так сильно нуждаются в своих родителях, которые смогут это выдержать и останутся с ними в контакте.
Ещё есть очень важный момент. Делали так абсолютно все в подростковом возрасте. Мы начинаем отторгать все ценности, которые нам дала семья. Всё это обесцениваем, мама с папой становятся самыми глупыми людьми на свете. Отходим от них, делаем круг, а потом возвращаемся и 99% этих ценностей берем себе, но называем их своими. Этот процесс важно просто знать родителю, тогда ему будет не страшно. Он понимает, что всё уже заложил.
Фундамент можно формировать до 11 лет смело, а дальше это уже просто невозможно. Если упустили, не успели, то нужно родителям понимать, что это их ответственность. Надо не злиться на ребенка, а думать, что можно сделать. На помощь приходят и семейные психологи, и индивидуальная терапия.
Психолог Анастасия Айтманбетова. Фото: ИА Stavropol.Media
— В Госдуме предложили проводить психолого-педагогическую экспертизу детских игрушек — речь, в частности, о персонажах вроде Хагги-Вагги и Лабубу. Однако многие психологи высказали мнение, что детская психика не воспринимает такие игрушки как нечто устрашающее. Как вы относитесь к этому? Могут ли такие игрушки действительно нанести вред детской психике?
— Детскую психику, я думаю, этим испортить нельзя по одной простой причине. Все люди, когда им было около четырех лет, проходили этап начала развития бурной фантазии. Засыпаешь, например, один в комнате, тебе кажется, что вот здесь страшилка, здесь бабайка. И это нормально. Преодолеть этот этап нужно любому ребёнку. Таким образом нарабатывается важный механизм — дети начинают понимать, что они могут справляться сами. Становятся увереннее в себе, появляется внутренняя опора. Эти все игрушки не рассматриваются как что-то страшно-ужасное, для них скорее способ потренироваться: “Какой я смелый, я не боюсь”.
Напугать можно и плюшевым медведем. Абсолютно неважно, какая там внешняя картина, реакция взрослых и как это преподнесено — это влияет. Например, папа на глазах у ребёнка орал и бил маму, а потом стал замахиваться на малыша, попавшимся под руку плюшевым медведем, угрожая, что сейчас этой игрушкой и его будет бить. Скорее всего, этот ребёнок будет сильно бояться медведей. Малыш опирается на взрослого и, соответственно, страхи в большинстве случаев приобретённые. Детям интересно. Они рождены, чтобы познавать этот мир, а не пугаться его. А вот если мама рядом испугалась, то, скорее всего, это страшно.
— Осенью многие жалуются на подавленное настроение. Что такое "осенняя хандра" и как с ней справляться? Где искать её причины? Влияет ли время года на наше настроение?
— В осенний период действительно больше 42% взрослых страдают осенней хандрой. Это эмоциональное состояние, в котором человек пребывает на протяжении какого-то периода, но он не должен превышать месяца.
Если оно длится дольше, то нужно обращаться к специалисту, потому что, кроме депрессии есть еще осенне-весеннее обострение.Оно может проявляться у людей с психическими расстройствами, в том числе с зависимостями. Особенно характерны сезонные обострения для заболеваний, которые напрямую связаны с дофамином и серотонином:
- шизофрения и шизотипические расстройства;
- биполярное расстройство;
- различные формы депрессии;
- обсессивно-компульсивное расстройство;
- маниакальный синдром;
- тревожные расстройства;
- зависимость от алкоголя и наркотиков, медикаментов.
Если говорить о среднестатистической хандре, то у человека в это время может сбиться цикл сна. Потому что солнце начинает вставать позже, и организму приходится перестраиваться. Идет перестройка гормонов, снижается уровень выработки эндорфина и серотонина, и потихонечку этого гормончика счастья начинает не хватать. Самая классная профилактика здесь — любая двигательная активность. Подойдут даже 10-минутные прогулки или пробежки. Главное — начинать на постоянной основе активизировать тело. Важно также проверить анализы на витамины, их уровень в организме может снижаться.
Ещё очень здорово работает техника изменения фокуса внимания. Надо дать себе задание, идя по улице, собирать список того, что тебе сегодня понравилось, удивило. Делаешь это весь день, а к концу он должен состоять не менее чем из 15 пунктов. Сначала будет трудно, а потом человек перестраивает мышление, и уже практически всё начинает казаться чем-то хорошим.
Психолог Анастасия Айтманбетова с редакцией ИА Stavropol.Media. Фото: ИА Stavropol.Media
— Какие советы вы дадите людям, которые в повседневной жизни постоянно сталкиваются со стрессовыми ситуациями?
— Вопрос в том, почему они с ними постоянно сталкиваются? Лучшая профилактика — это поиск причины. Если мы можем что-то минимизировать в своей жизни или если свести фактически к нулю, то хорошо бы это сделать.
Если говорим о тех, у кого профессия связана со стрессом, то там у человека, как правило, наступает уровень деформации, и это уже привычный стресс.
Когда речь идет о людях, непонятно почему постоянно попадающих в какую-то беду, то здесь возвращаемся к формулировке: если вас что-то цепляет, значит, из вас что-то торчит. Есть такое понятие "жертва всегда первична". Если человек бесконечно оказывается в каких-то стрессовых ситуациях, и ему кажется, что это не он их создает, а просто само по себе, нужно смотреть в корень. Бессознательно человек сам рождает их, снова и снова проигрывает какой-то сценарий своей травматики. Самый лучший способ с этим разобраться — найти причину. Как только это ядро будет разряжено, не будет больше в жизни такого количества попадания в стрессовые моменты.
